Лидер итальянских тифози Милана Джанкарло Капелли, приехавший поддержать свою команду на Кубке РЖД, в эксклюзивном интервью Sports.ru рассказал, что делал Андрей Шевченко на фанатской трибуне перед своим отъездом в Челси, кто мешает Сильвио Берлускони выделять деньги на трансферы и за какую команду на самом деле болеет Адриано Галлиани.

Джанкарло Капелли, которого все зовут просто Бароне, является лидером радикальной группировки тифози Brigate Rossonere. Это объединение, созданное в 1975 году, входит в число трех самых многочисленных группировок фанов россонери, а после распада Fossa dei Leoni стало самым влиятельным на Курве Суд – фанатской трибуне Сан-Сиро.

– Я уже третий раз в Москве, – сразу начал беседу Джанкарло. – Первый раз был в 2003 году, когда мы играли с Локомотивом. Еще был в прошлом году проездом – когда летел в Токио на чемпионат мира среди клубов. Первое, что заметил – в вашей столице очень много молодых людей. В городе есть красивая часть, где много исторических памятников. Хотя есть места, которые еще, так скажем, требуют ухода.

– Я знаю, что поездка в Москву была вашей личной инициативой – с недавнего времени вам запрещено посещать матчи своей команды.

– Это город мне всегда нравился, поэтому я всегда приезжаю с удовольствием. Конечно, тяжело, что мне не удастся попасть на стадион, но когда ты являешься руководителем группы больших людей иногда приходится отвечать не только за свои поступки. За хулиганство отвечает руководитель ультрас.

– А что тогда произошло?

– Конфликт начался в 2005 году, до этого времени организация болельщиков Милана – Курва Суд – была знаменита по всей Европе своей обьединенностью и сплоченностью, вызывала уважение у ультрас других клубов. Но в 2005 году Fossa de Leone – одна из группировок – ушла, и с того момента начались внутренние конфликты, междоусобицы. Многие ушли. Но сейчас все идет к тому, что с нового сезона начнет свою деятельность Curva Sud Milano – объединенная фанатская группа. Надеемся, что это положит конец всем раздорам внутри объединения болельщиков нашего клуба.

Непосредственно с руководством Милана мы начали конфликтовать в октябре-ноябре 2006 года. Расследование по этому делу в Италии еще не закончено. Перед финалом в Афинах в Милане разразился настоящий билетный скандал. Мы попросили 4000 билетов за три недели до матча. Нам не отказали, но попросили подождать, а потом сказали, что могут дать только 2 тысячи; это было очень странно, потому что в Стамбуле мы получили 3000. Мы хотели дать всем возможность поехать – наши люди могли попасть в Грецию за 600 евро, тогда как в агентствах билеты продавались за 900. Мы, естественно, были недовольны всей этой ситуацией и решили обратиться к Берлускони. За неделю до матча разговор состоялся. Берлускони перезвонил на следующий день, извинился, но сказал, что количество билетов ограничено. Нас больше всего задело не то, что было меньше билетов, чем мы хотели, а само отношение руководства. Ведь такую поездку надо еще и организовать – заказать чартер, заплатить деньги.

– И что, вы поссорились с Берлускони?

– Получилось так, что накануне был матч с Удинезе. Руководство Милана заранее знало, кто из болельщиков выступит с протестом против ситуации с билетами. Ультрас были настроены против Галлиани, которого больше всего винили в этом конфликте. С трибуны пошли оскорбления в его адрес. После этого некоторые люди из руководства заявили в полицию, а в Италии после этого до выяснения обстоятельств человека могут отстранить от посещения стадиона. Процесс может длиться годами, но даже если в итоге ничего не обнаружится, у человека все это время будет много проблем. В том числе и на работе. Кстати, после финала именно Берлускони подошел к Курве и поблагодарил ее, а Галлиани остался сидеть в VIP-ложе. Кроме того, Галлиани до сих пор ездит с эскортом, потому что боится нападений.

– То есть это именно Галлиани виновник всех ваших бед?

– Нет, заявление писал не Галлиани, но после подачи заявления мне как лидеру группировки запретили посещать матчи Милана в течение трех лет. До этого мы и так были под подозрением: за 15 дней до смерти полицейского Филиппо Рачити верхняя Курва поссорилась с нижней – тогда и начались первые беспорядки. Поссорились Brigate и CoMMandos Tigre. Это стало последней каплей, ведь в Афинах хватило бы одного брошенного файера, чтобы потом заплатить штраф в миллионы евро.

– Вы упомянули, что вам звонил Берлускони – вы в приятельских отношениях с премьер-министром Италии?

– Да, у нас хорошие отношения. Раньше общались часто, сейчас чуть меньше. Конечно, Берлускони достать сложно – обычно каждый звонок приходиться пробивать через охрану, секретарей и все такое. Поэтому он чаще всего перезванивает сам. Кстати, он никогда не отвечает на звонки сам. Если вы обращали внимание – его никогда нельзя увидеть с телефоном.

– Говорят, что вы каким-то образом связаны с уходом Fossa – это правда?

– Это кто вам такое сказал?

– Писали в итальянских газетах.

– Людям, которые не живут в мире ультрас, конечно, достаточно сложно разобраться во всем, что происходит внутри фанатских группировок. Могу вас уверить, что это неправда. Многие лидеры Fossa войдут в новую объединенную группу – если бы у нас были конфликты, этого бы не произошло. Кроме того, Fossa погрязла в многочисленных конфликтах, не соблюдая правила, которые установила для себя сама. Многие молодые люди из этой группы спокойно приходят на Курву, и никто их оттуда не гонит. Конечно, есть ветераны Fossa, которые продолжают упорствовать и бойкотировать матчи. Но у молодежи таких настроений нет. Да и сам я когда-то начинал ходить на стадион именно в составе этого движения.

– Джанкарло, когда вы вообще стали частью движения ультрас и как пришли в фанатский мир?

– Когда я начинал ходить на стадион, никаких фанатских группировок не было. Так что можно сказать, я стоял у истоков – все это началось в 1966-67 годах. Мой отец тоже был миланистом, но такую жизнь, конечно, не вел. У меня четверо детей, но я не хочу, чтобы они занимались тем же. Быть ультрас – это значит приносить определенные жертвы. Жизнь фаната совершенно не похожа на жизнь обычного болельщика. Например, раньше мы арендовывали поезд у Итальянских железных дорог, организовывали что-то вроде чартера для наших ребят. За счет большого количества пассажиров получали большие скидки. Правда, сначала в поездах было много полиции, кроме того, давали самые страшные составы, которые были в депо. Люди иногда даже не могли сесть – приходилось стоять всю дорогу до какого-нибудь Палермо. Приходилось ехать без остановок, чтобы гарантировать безопасность. Останавливались только для того, чтобы забрать новых болельщиков.

– Вообще на какие деньги сейчас существует фанатское движение – помогает ли клуб?

– Раньше еще были какие-то связи с Миланом, но сейчас уже ничего подобного нет. В основном все доходы от продажи футболок, сувенирной продукции и прочего. Все доходы мы пускаем на организацию перфоманса. Раньше еще были льготные билеты, но и их мы не продавали по повышенным ценам – старались, чтобы все наши ребята попали на стадион. Кроме того, много денег уходит на адвокатов – стараемся помогать ребятам, угодившим в переделки.

– Какие сейчас планируются мероприятия? Ведь уже совсем скоро старт нового сезона в серии А.

– Пока у нас месяц каникул – первый сбор назначен на 30 августа. Самое большое событие 26 сентября – дерби. К этому времени организуем мозговой штурм – обычно у нас лучше всего получаются разные злые шутки в адрес интеристов.

– Кстати, по поводу Интера – какие сейчас отношения между болельщиками Милана? Насколько я знаю, сейчас никакой ненависти нет.

– Ну, такой агрессии, как в Москве, точно нет. Недавно ко мне приезжали парни из Локомотива, показывали фотографии – я видел стычки болельщиков на трибуне. Вообще, в конце 70-х ситуация была невероятно напряженной – люди даже стрелялись на стадионе. Поэтому было решено заключить что-то вроде пакта о ненападении, потому что стало слишком много жертв. Тем более, были случаи, когда в одной семье братья болели за разные клубы. Сейчас молодежь иногда хочет как-то выразить агрессию, но мы стараемся объяснить, что это слишком. И так уже погибло три болельщика Милана – кроме того, были стычки в Генуе, Риме и Кремоне.

– Известно, что у Милана есть и друзья в Италии – например, с Брешией всегда были хорошие отношения.

– Да, исторически с Брешией сложились самые крепкие отношения. Можно сказать, что мы побратимы. Дружим с Реджиной. Ну а со всеми остальными соперничаем.

– В каком клубе Италии сейчас самые агрессивные фанаты, а в каком самые мирные?

– Самые мирные, наверное, у Кьево. Что касается агрессии, в Италии достаточно много активных группировок, даже сложно выделить самые самые. Все зависит от конкретной ситуации и конкретного матча – нельзя забывать и про провокации. Никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства. Если арбитр не назначит два пенальти в принципиальном матче – тут у кого угодно может вскипеть кровь. Кроме того, важно не сколько человек на фанатской трибуне, а насколько они сплочены. Иногда и несколько ультрас могут устроить огромные беспорядки.

– Насколько вообще болельщики могут влиять на какие-то решения, принимаемые руководством? Несколько лет назад Марко Матерацци мог перейти в Милан, однако болельщики россонери тогда сильно возмутились, и в итоге переход не состоялся.

– Хороший вопрос. Это правда – мы были резко против перехода Матерацци. До информации о его переходе, буквально за несколько дней он очень грубо сыграл против Шевы в дерби. Кроме того, он постоянно наезжал на Милан, на болельщиков. Вообще ужасно себя вел. Когда переходил Аббьяти, у него в интервью тоже проскальзывали некоторые неприятные вещи, но ему намекнули, после чего он публично попросил прощения у фанатов. Аббьяти переходил ради майки, а не ради денег, как Матерацци. Но это не значит, конечно, что тифози определяют трансферную политику клуба. Вообще, Милан – это не игроки, не руководство, и даже не эмблема. Милан – это тифози.

– А как вы отнесетесь к возможному возвращению Шевченко? Некоторые российские болельщики Милана считают его предателем.

– Шева не вернется. Лично я очень привязался к этому игроку, у нас прекрасные отношения. Но он оставил город, оставил болельщиков, которые его безумно любили и считали его номером один. Для многих молодых ребят он был мифом и легендой. Но в жизни происходят разные вещи, иногда мы должны сделать выбор, который не совпадает с нашими личными желаниями. Шева поступил так, как захотела его жена, которая мечтала о жизни в Лондоне. А когда любишь человека, ты способен на безумные поступки. Он мог оставить семью, или оставить Милан. А когда любишь – выбор очевиден.

– За несколько дней до ухода, когда все уже было ясно, Андрей вместе с вами сидел на Курве, вы общались. Что он тогда сказал?

– Дело было так. У Шевы была травма, и он ходил на трибуну, чтобы попрощаться с болельщиками. Не думаю, что это была какая-то показуха. Он говорил о том, что любит клуб и болельщиков. До этого момента никто не хотел верить в его уход, все надеялись на то, что это слухи. Знаете, что больше всего нас раздражает? Клуб ничего не сделал для того, чтобы удержать игрока. Челси предложил деньги – и его сразу же отпустили. Даже сами игроки не приложили никаких усилий для того, чтобы он остался. Может, потому, что он был звездой – мог просто так пропустить тренировку. Многим это не нравилось, некоторые завидовали. Несмотря на то, что сейчас они говорят, что ждут его с распростертыми объятиями, я знаю, что некоторые совсем не сожалели о его уходе. Больше всего, конечно, было жалко болельщиков. Пару дней назад мы с Шевой разговаривали в гостинице, шутили о том, что и Кака может уйти за 120 миллионов.

– Как болельщики Милана относятся к тому, что клуб перестал тратить большие деньги на трансферы? Последний раз россонери основательно закупались очень давно – когда пришел Неста, Руи Кошта. В последнее время в клуб приходили свободные агенты, игроки постарше...

– Да, вы правы. Это действительно проблема. Я думаю, что большое влияние на трансферную политику Милана имеет семья Берлускони – в частности, Марина (дочь Берлускони, занимающая несколько высоких постов в медиа-империи отца – прим. Sports.ru). Она не понимает, зачем тратить такие большие деньги на трансферы. А сам Берлускони – настоящий болельщик клуба, который многое для него сделал, прославил нашу команду. Впрочем, и Милан прославил Сильвио – в 86-м году, когда он приобрел клуб, о Берлускони никто ничего не знал. Кроме того, сейчас он ушел в политику, так что трансферами занимается Галлиани.

– Получается, виноваты Галлиани, Брайда и остальные представители руководства?

– Вся проблема в финансировании. Брайда вообще ничего не решает, трансферами заведует Галлиани, который поставлен в жесткие рамки бюджета.

– То есть болельщики Милана предпочли бы, чтобы клубом владел такой же расточительный человек, как, к примеру, Массимо Моратти?

– В целом, да. Когда в 86-м году в клуб пришел Берлускони, в него многие не верили. Сильвио поддерживали только ультрас. Я, к примеру, сразу подумал, что из этого что-то должно получится. Можно сказать, что Берлускони взял Милан из-за фанатов. Тогда же в клуб пришел и Галлиани – который, кстати, симпатизирует Ювентусу. Между прочим, об этом знает очень небольшое количество людей.

– В России у Милана очень много поклонников – а как к ним относятся итальянские тифози? Не считают ли глорихантерами?

– Лично я просто восхищаюсь такими болельщиками. Ведь они тоже идут на определенные жертвы – очень непросто болеть за команду, когда ты не можешь часто позволить себе простое удовольствие сходить на матч, оказаться на стадионе. Я думаю, что эти болельщики даже более настоящие, чем итальянские тифози.